«Гавана, год нуля». Музыка к роману Карлы Суарес
Кубинская писательница Карла Суарес — классическая гитаристка. К своим романам она собирает плейлисты, книга «Гавана, год нуля» — не исключение. Приятного чтения и прослушивания!
Стр. 9
Когда это случилось, шел 1993 год, для Кубы — нулевой. Год постоянных блэкаутов, когда Гавана вдруг заполнилась велосипедами, а кладовки опустели. Не было ничего. Транспорт — на нуле. Мясо — на нуле. Надежды — на нуле. У меня за душой было тридцать лет и тысячи проблем.
Стр. 37
Чуть позже, после того как мы натаскали ведрами воды, Эвклид поведал мне историю Меуччи, и я узнала, что в Гаване живет человек, в руках которого находится оригинальный манускрипт, свидетельство изобретения телефона. Так что нет ничего странного в том, что, когда я от него вышла, весь мир показался мне другим. Как и моя жизнь. Внезапно все изменилось. Абсолютно все. Понимаете?
Анхель, стр. 170
Анхель был нежен. Мы сидели на полу: он — прислонившись к стене дома, а я — прислонившись к нему, чувствуя кожей его тело и слушая его голос, тихонько напевавший: «Душа, что молча смотрит на меня, скажет обо всем лишь взглядом».
Леонардо, стр. 227
Вернувшись, вытащил из-под груды бумаг на столе книгу, включил магнитофон, примостившийся на одной из книжных полок, и подсел ко мне. Негромко запел Франко Дельгадо. Лео раскрыл книгу, вынул из нее какую-то бумагу и протянул ее мне, спросив, приходилось ли мне видеть портрет Антонио Меуччи.
Барбара, стр. 32
И вот тогда Леонардо подвинулся, пропуская вперед женщину, и торжественно представил нам предпоследнюю переменную этой истории: Барбара Гатторно. Она произнесла «чао» с такой широкой улыбкой, которая не то чтобы растянулась до ушей, нет. Улыбка расползлась на всю ее голову и заодно оплела все ее тело. Такой вот змеей, много раз обвившись вокруг нее, улыбка, наверное, залезла в бюстгальтер, выпихнув оттуда груди, которые там больше не помещались. «Это моя подруга, она итальянка, но превосходно говорит по-испански», — прокомментировал Леонардо.
Дайани, стр. 270
Когда заиграла следующая композиция, Дайани глубоко вздохнула, а потом сказала, что это ее любимая группа — Extreme, и ее любимая песня — «More Than Words», и ее любимый мужчина — Нуно Беттанкур. И посетовала, что в этой стране таких мужчин не сыщешь, поэтому ей придется уехать куда подальше.
Хулия, стр. 110
С цыплятами или без, дом все равно был похож на курятник. Так что всякий раз, когда мне хотелось поработать, я была вынуждена закрываться в маминой комнате. Так что в тот день я ушла в ее комнату, включила Роберта Карлоса, одного из моих любимых исполнителей, взяла бумагу и ручку и принялась анализировать элементы, которыми я располагала.
Стр. 190
А затем... затем все пошло как-то странно, вплоть до их поездки в Сьенфуэгос, замечательный город на побережье бухты невозможной красоты — Перла-дель-Сур, «жемчужины юга», как, по словам Анхеля, ее называли... Так вот, там тоже все было довольно странно, они стояли лицом к морю, он обнял ее за плечи, шепча на ушко слова из песни Бенни Море: «Как же это случилось, я не смогу тебе рассказать, как это случилось, но о тебе...», и дальше Барбара уже не могла сопротивляться.
Хулия, стр. 185
У тебя никогда не возникало желания убить? Я хочу сказать, не было ли у тебя желания схватить кого-нибудь за горло и свернуть ему шею, как цыпленку: раз — и конец? Сама я никогда этого не делала, этим у нас занимался мой отчим — я о цыплятах, естественно. Мне от этого жуть как не по себе, ведь если разобраться — что плохого сделали мне цыплята? Ничего, абсолютно, в отличие от некоторых людей. Поэтому желание убить у меня возникло. Один раз.
Стр. 193
Будь это и вправду кинолента, ее музыкальным фоном была бы не «Моя душа» — любимая песня Анхеля, а другая, с того же диска, который он так любил слушать, со словами: «Счастье, прощай, мы почти незнакомы, ты прошло мимо, не заметив страданий и напрасных моих стремлений...» Быть может, именно мои стремления в тот печальный год и расцвечивали город разными красками, и когда они оборвались в тот день, все стало черно-белым.
Стр. 147
Тут Чичи приступил к официальной части: представил мне своих друзей и горделиво прибавил: «будущие писатели». Я окинула их взглядом. Один — тощий, с длинными волосами, во всем черном — дипломированный географ. Другой, тоже волосатый, смахивающий на Конана-варвара, — дипломированный биолог. У девушки с кудрявой головкой и светлыми глазами, в коротеньких шортиках, обладательницы тонких ног, диплом инженера-электронщика. По словам Чичи, все они — рокеры и авангардисты и все желают писать. И вот я ломаю голову: какого ж черта они тогда изучали точные науки? В этой стране кто угодно занимается чем угодно, имея в кармане диплом из совершенно другой оперы. Кроме меня, естественно, но ладно... этого говорить я не собиралась.
Стр. 300
13. Concerto No. 2 — Allegro scherzando 5 — Rachmaninov
Той ночью я взяла «уокман» Анхеля и вышла на балкон. Поставила кассету, подаренную бедолагой Лео, и вставила в уши наушники. Я была голой, а Гавана — пустынной. Я глядела сверху на проспект, который мне так нравится. Все спали — Анхель, Леонардо, город. А я бодрствовала, и в уши мне лилась песня Полито Ибаньеса: «С мнимой любовью во взгляде — без условностей, без соглядатаев, до утра мы любили друг друга, но поняли на заре, что это была ошибка». Ошибка. В чем ошибка? Где вкралась ошибка? Кто понял?
Эвклид, стр. 250
Классическую музыку я знаю плохо: кое-какие мелодии кажутся знакомыми, но при этом я вряд ли смогу сказать, что это и как называется. Узнаю только самые популярные — Пятую симфонию Бетховена и подобные вещи, но есть среди них одна, которую я не забуду никогда, поскольку она — из детства и связана со многими людьми на этом Острове. Концерт номер два для фортепиано Рахманинова, звуковой фон для одного из мультфильмов, который мы смотрели, когда были маленькими: история о скаредной свинье-копилке, лопнувшей при попытке впихнуть в себя монету больше прорези на спине, в то время как другие игрушки наблюдают за радугой под фортепианную музыку Рахманинова. Очень красивый концерт. Знаешь его? Именно эти звуки доносились из приемника, когда я, понурив голову, пришла к Эвклиду на следующий день после разговора в парке.
Стр. 346
Ты уже выходил на балкон? Хотя я никогда никуда отсюда не уезжала, я знаю, что этот проспект нравится мне больше всех проспектов в мире — с его деревьями, его фонарями и его тенями. Он и в темноте прекрасен. Прекрасен всегда. Главная артерия этого города. По ночам мне нравится сидеть на балконе — дышать прохладой и мечтать. Я же говорила, что здесь мы все большие мечтатели.