Подлинная экзистенциальная истина доступна только с помощью вымысла. Интервью с Одри Маги
В романе «Колония» Одри Маги исследует колонизацию и её влияние на язык, искусство, насилие и самоопределение: «Я рассказываю историю с ирландской точки зрения, но повествование перекликается с опытом других стран мира, где существуют отношения или наследие отношений между колонизированными и колонизаторами». Перевели для вас интервью с автором.
— Вы были успешным журналистом до того, как занялись художественной литературой. Что вы привносите из своего журналистского опыта в создание художественной литературы? Это журналистское любопытство и интерес к поиску ответов или что-то ещё?
— Мне нравилось быть журналистом, разговаривать с людьми, слушать их истории, узнавать об их жизни, иногда делиться их самыми мрачными и трудными моментами. Это была огромная привилегия. Журналистика имеет свою собственную парадигму и по-своему ищет правду. Оказалось, что я искала истину другого рода: подлинная экзистенциальная истина, доступная только с помощью вымысла. Мне нравится отодвигать линзу так далеко, что я могу видеть связи между нашей человечностью и бесчеловечностью, и художественная литература даёт мне пространство, необходимое для такого рода охоты и изысканий.
— Мистер Ллойд, английский художник, решивший провести лето на безымянном острове, постоянно думает о своём искусстве, очень часто делает наброски или просто представляет окружение в художественной форме. Приходилось ли вам учиться мыслить как художник, чтобы проникнуть в мысли Ллойда, и как вы это сделали?
— Да, я должна была научиться видеть как художник, видеть мир таким, каким его видел Ллойд. Я не художник, никогда формально не изучала искусство, но посещала галереи и выставки с тех пор, как начала путешествовать в подростковом возрасте. Чтобы написать Ллойда, я превратилась из получателя точки зрения художника в роль создателя его точки зрения. Для этого я много читала — письма Ван Гога, биографии Рембрандта, Сезанна, Матисса, Мунка, Гойи и, конечно же, Гогена. И я изучала также работы Бэкона, Ауэрбаха и Фрейда, конкурентов Ллойда в романе. Я посещала выставки этих художников всякий раз, когда могла; наиболее важной для романа стала выставка Гогена в Базеле, в музее фонда Бейелер в 2015 году. Я также провела некоторое время с работами Дональда Тески, ирландского художника, который прекрасно передаёт яркость и жизненную силу моря.
Мне пришлось поставить себя в центр событий, чтобы написать Ллойда и чтобы его автопортреты и серии картин и рисунков с островами стали правдоподобными. Это было необычное, но интересное пространство для меня как писателя, потому что мне нравится создавать сцены, которые разворачиваются без меня, сцены, в которых есть место для независимого и заинтересованного читателя. Невозможно было создать Ллойда таким. Всё было с его точки зрения. Это мир, каким он его видит: отношение, которое хорошо сочетается с перспективой колонизатора.
— События книги происходят в 1979 году, особенно кровавом для Северной Ирландии. Вы упомянули в интервью, что убийство террористами Эрла Маунтбэттена и двух подростков в графстве Слайго в 1979 году (которое описано в книге) оказало на вас огромное влияние в юности. Что побудило вас обратиться к этому периоду сейчас?
— «Колония» — это южный взгляд на насилие в Северной Ирландии. И это насилие лежит в основе романа. Этот барабанный бой взрывов, стрельбы и убийств пришелся на детство и отрочество моего поколения и, конечно, сильно повлиял на всю жизнь. Речь идёт о таком взрослении, как у Джеймса в книге, — с пульсом насилия в жизни, пульсом, который определяет, что значит быть ирландцем, когда вы за границей, что значит говорить на ирландском языке и что это такое — размахивать ирландским флагом.
Прошло 24 года с момента подписания Соглашения Страстной пятницы, сто лет с тех пор, как южная часть Ирландии обрела независимость от Великобритании. Мне кажется, самое время перевести дух, сделать паузу и подумать о влиянии ирландско-британских отношений на простых жителей Ирландии.
— Роман перемежается краткими разрушительными бюллетенями, описывающими реальные убийства, имевшие место в Северной Ирландии в 1979 году. Насколько они важны для романа в целом и что заставило вас написать эти отрывки в журналистской манере в настоящем времени?
— Эти бюллетени олицетворяют финал колонизации. Колонизировать — значит навязать общественную структуру другой группе, часто насильственно. Если колонизированные принимают ответные меры, то часто с применением насилия. В то время как английский художник и французский лингвист борются за господство на крошечном острове, эти бюллетени вмешиваются в повествование, чтобы напомнить нам об этом финале.
Стиль письма — простое изложение фактов, правды без иллюзий; это та истина, от которой мы не можем убежать, не должны убегать, и поэтому эти отрывки в настоящем времени, ибо они живут в нас, кружатся среди нас. Даже когда мы заявляем, что мы выше всего этого насилия, они всё равно остаются с нами.
— «Колония» была описана как метафора Ирландии и притча о последствиях колониализма. Вы намеревались создать такую метафору?
— Это метафора, да; конечно, это метафора острова Ирландия, но также и метафорическая квинтэссенция опыта всех стран, колонизированных с XV века Великобританией или другими европейскими странами.
Есть отзыв, что «Колония» — роман-притча. Я на самом деле так не считаю, потому что роман слишком основан на правде и реальности, чтобы в нем хоть немного оставалось места для иносказательности. Очевидно, в книге есть мораль, вывод, однако он не роднит повествование с притчей. Я также думаю о «Колонии» как о bildungsroman — романе воспитания, где главный герой — Ирландия, молодая страна, выходящая из британской колонизации только для того, чтобы обратиться к Риму, чтобы позволить Ватикану заполнить пустоту, позволить священникам, монахиням и епископам навязывать свои правила и интерпретации того, как должны жить ирландцы, особенно ирландские женщины. Этот выбор имеет разрушительные последствия для Марейд, главной героини романа.
— Остров в книге не назван. Вы имели в виду что-то конкретное, когда его писали?
— Я не имела в виду конкретный остров, поэтому создала свой собственный: смесь ирландских островов северного, западного и юго-западного побережья. Есть немного островов Бласкет, немного Скеллинг, немного Аран, немного Тори, а также острова у побережья Корка. Я сделала это, чтобы найти свободу, необходимую мне для написания метафорического произведения. В книге даже использован материковый диалект ирландского, чтобы подчеркнуть абстрактность острова. Это не ирландский язык, на котором говорят на острове, а тот ирландский, который живёт в Дун Чаочайн, отдалённой ирландоязычной общине на северо-западе Мейо. Чтобы совершенно затемнить название острова, я дала трём женщинам, героиням романа, собирательные со всей Ирландии имена.
— Сколько времени ушло на создание книги и каким был процесс? Вы печатаете или пишете от руки? В одном темпе, или у вас случаются внезапные всплески активности? Делаете ли вы исследования и черновики прежде чем начнёте писать?
— На написание «Колонии» у меня ушло шесть лет. Из них два года я потратила на интенсивное чтение об искусстве, лингвистике и островной жизни. Я, естественно, довольно болтлива, но чтобы писать, я должна уйти, успокоить жизнь вокруг меня. В результате я пишу только в семестр, когда идёт школа.
Конечно, я думаю и творю за столом, но моя лучшая работа — это прогулка по горам Уиклоу. Когда я сижу за письменным столом, я пью много чая и всегда надеваю кардиган. В случае с «Колонией» он был из серой шерсти, и локти и рукава настолько износились, что мне пришлось их штопать!
В основном я пишу прямо на компьютере, но всегда есть блокноты и клочки бумаги, чтобы можно было писать что-то от руки или рисовать. Я пишу от руки, чтобы почувствовать ритм языка. Я рисую, чтобы понять пространство вокруг мгновения. Скелетные сюжетные линии позволяют персонажам реагировать на тот момент, в котором они находятся, чтобы роман разворачивался так, как он хочет. Я обрезаю и редактирую, когда пишу, в поиске сути момента или взаимодействия.
— Самый трагический персонаж книги — Джеймс, последний из молодых островитян мужского пола, мечтающий о побеге, но вынужденный продолжать традиции острова. Представляет ли он молодёжь Ирландии и есть ли у него надежда?
— Что такое надежда? Каково ваше определение надежды? А успех? У разных людей разные интерпретации того, как Джеймс должен преуспеть. Конец «Колонии» позволяет людям привнести свою собственную трактовку того, что должен делать Джеймс, в рамки этой истории. Он каким-то образом выбрался с острова, чтобы реализовать свои творческие амбиции? Или он делает то, что некоторые считают долгом сына: строит свою жизнь, защищая всех матерей в своей жизни, свою мать от Франциска, свою бабушку и прабабушку от бедности, родной язык от исчезновения? Или он становится радикальным из-за обращения с ним Ллойда?
В конце романа он стоит на скале, точно так же, как бомбардировщик ИРА стоял на скале, наблюдая, как лодка Маунтбэттена покидает пирс. Так радикализируются молодые чувствительные мальчики? Этими обманами и предательствами мы создаём следующее поколение молодых людей, готовых убивать за свою страну? Если да, то что мы сделали с Афганистаном?
— Какие авторы особенно повлияли на ваше творчество или вдохновили его, и почему?
— Абсолютно, без сомнения, Маргерит Дюрас. Впервые я прочитала её, когда была подростком, и была ошеломлена и взволнована тем, сколько места она оставила читателю. Она не говорила мне, что думать или как думать. Я обожаю её за это. После неё, вероятно, Камю за смесь философии, социологии и нарратива. Затем Беккет за то, что свёл всё к главному.
— Какую книгу или книги вы читаете в данный момент?
— L’art de perdre («Искусство проигрывать») Элис Зенитер и Poguemahone Патрика Маккейба. А в читальном зале лежит La plus secrète mémoire des hommes («Самая сокровенная память людей») Мохамеда Мбугара Сарра.
— Что вы почувствовали, когда попали в лонг-лист Букеровской премии 2022 года, и что для вас значит получение Букеровской премии?
— Будучи студентом в Дублине, я работала в Waterstones. Букеровское время было захватывающим временем в магазине, столы были завалены номинированными книгами. То, что моя книга теперь в лонг-листе и на этих столах, меня очень волнует. Это великолепно.
— У вас есть любимый роман, получивший Букеровскую премию или номинированный на Букеровскую премию?
— Это должны быть «Костяные люди» Кери Халм. Этого бы не случилось, если бы не Букер, и я очень благодарна за то, что он был в моей жизни. В раннем возрасте я узнала от Халма, что романы — это пространство для сложных вопросов.
— Какую книгу вы хотели бы написать?
— Писатели пишут так, как пишут. И я могу писать только так, как пишу.