Сад — это управляемая стихия. Интервью с Ириной Костаревой
В ноябре в NoAge выходит дебютный роман Ирины Костаревой «Побеги» — история о женщинах, которые живут в маленьком поселке на краю заболоченного леса и обретают отдушину в уходе за садом. На страницах произведения магическое соединяется с реальным, а времена года незаметно сменяют друг друга, погружая читателей в безвременье. К выходу книги поговорили с писательницей о том, как родилась идея текста, о любви к цветам и природе, а также вдохновляющих текстах.
— Ира, добрый день! Совсем скоро увидит свет твой дебютный роман «Побеги». Можешь немного рассказать о себе? Как ты решила связать свою жизнь с литературой? Чем занималась до того, как приступила к написанию первой книги?
— Привет! Ну, я с детства сочиняла истории и всегда хотела написать и опубликовать книгу, но не верила, что это возможно, поэтому пошла в близкую, но более прикладную, как мне казалось, профессию — журналистику. Отучилась на филфаке в Твери, переехала в Москву, писала статьи, работала редактором и забросила идею стать писательницей. А потом что-то стало происходить: начали появляться писательские курсы, новые имена, не похожие ни на что книги. Само возникновение поля какой-то новой, молодой литературы подначивало писать.
— Как родилась идея романа? Сколько примерно времени ушло на ее воплощение?
— «Побеги» проделали долгий путь от разрозненных историй, которые я медленно и нерегулярно писала на протяжении нескольких лет, до полноценной книги. На то, чтобы пересобрать ее, дописать недостающие главы, ушел еще год. Изначально я хотела рассказать истории нескольких женщин и девочек, которые живут рядом, соприкасаются друг с другом, но не связаны тесно. В том, что из этого получился настоящий роман, заслуга Юли Петропавловской — она посоветовала расширить мой цикл рассказов, добавив в него центральную линию. Сейчас мне очень нравится, что, несмотря на цельность произведения, истории героинь остались самостоятельными.
— Понятно, что каждый найдет в книге что-то свое. А о чем она, в первую очередь, для тебя?
— Меня завораживают люди, я испытываю к ним неподдельный интерес, и для меня «Побеги», в первую очередь, о том, что каждый человек — это отдельная вселенная со своим мироустройством и жизненной траекторией, зачастую трудно предсказуемой. Кстати, как раз поэтому в романе нет главной героини.
— Не раскрывая интриги, скажем, что в романе присутствуют черты магического реализма. Как бы ты сама описала жанр «Побегов»?
— Магический реализм — это отличное определение. Мне нравится, что главное слово здесь все-таки «реализм», а «магический» — лишь дополнение к нему.
— В романе много женских персонажей. С кем из героинь ты себя ассоциируешь и почему? Есть ли у них прототипы?
— У моих героинь нет прямых прототипов, хотя частично их истории и были вдохновлены реальными событиями. Например, в основе линии Киры лежит трагическая судьба маминой подруги. Ее история была страшнее, чем в романе, и очень потрясла меня в детстве.
Вдобавок мне пришлось каждой героине дать что-то от себя — только так я могла их оживить, но ни одна из них меня не олицетворяет, они сами по себе, и каждую я нежно люблю. Ближе всех мне, пожалуй, Полина — растерянная мятущаяся девочка, уверенная, что с ней все не так, но сумевшая в итоге понять и полюбить себя. Еще очень нравится, какой вышла Альфия. Хочу иметь такое же внутреннее спокойствие и смелость идти своим путем, ни на кого не оглядываясь.
— Роман открывается очень поэтичным описанием сада. Можешь рассказать, какие у тебя отношения с цветами? Почему ты сделала растения одним из главных сюжетных элементов?
— Обожаю цветы. Удивительно, что мы столько знаем, но часто не можем сказать, как называется какой-нибудь цветок, который всю жизнь растет с нами рядом. Когда я задумалась об этом, стала определять растения через приложение в телефоне и понемногу узнавать этот мир.
Тема цветов возникла не сразу. Роман соткан из разных историй, и я искала объединяющий образ, чтобы пронести его через всю книгу. Как-то я прочитала, что в почве есть бактерии, которые, попадая внутрь организма человека, способствуют выработке серотонина. Получается, копание в земле буквально делает нас счастливее. Так появился образ сада как места силы.
— Несмотря на то, что в тексте встречаются определенные маркеры (например, упоминаются сериалы, по которым мы можем представить, в каком году происходит действие), в целом ощущается атмосфера безвременья — время в Горячем словно замерло. Насколько для тебя, как для автора, важна категория времени (или его отсутствия)?
— Безвременье — это то, что я ощущаю, когда возвращаюсь в поселок, где выросла. Наверное, это иллюзия, но мне правда кажется, что там почти ничего не поменялось, разве что на детской площадке вместо моих подружек теперь играют их дочки.
— Сад в романе — это способ бегства от тяжелой реальности или же предтеча освобождения от оков — семьи, друзей, общества?
— Я думаю, что, помимо вышеперечисленного, это еще и способ вернуть себе контроль. Сад — это управляемая стихия, в заботе о нем есть логика. И можно увидеть результаты своих трудов. С каждым укоренившимся саженцем женщины чувствовали, что могут справиться не только с рассадой, но и с жизнью.
— Некоторые из персонажей (как, например, Кира) думают над тем чтобы уехать в большой город, а кто-то, наоборот, на время возвращается в Горячий из большого города. А что тебе самой ближе — жизнь в мегаполисе или небольшом населенном пункте?
— Я всегда хотела уехать из поселка, где выросла, но в городе скучала по природе. Два года подряд даже снимала летом маленький домик в Подмосковье, чтобы сменить обстановку. Сейчас я живу в Москве, но прямо за моими окнами тянется перелесок, а за ним течет река, и между стволами деревьев серебрится вода. Это идеальный вариант.
— Истории взаимоотношений героинь с мужчинами трудно назвать счастливыми. Галя и Саня, Кира и ее муж, Арина и Платон... Они словно живут не своей жизнью, порой довольствуясь малым. Почему, как ты думаешь, они медлят и не решаются делать то, что подсказывает сердце, а не обстоятельства? Может ли связь с местом, где они родились, быть той силой, что не дает им двигаться дальше (да и нужно ли)?
— Мне кажется, отношения с малой родиной схожи с отношениями детей и родителей. В обоих случаях человек сначала находится в подчиненном положении, но однажды должен стать самостоятельными и независимым — сепарироваться, что не равно уехать, можно и остаться, но только потому что сам так решил. При этом взять ответственность за свою жизнь может быть очень страшно. Вот и мои героини испытывают этот страх.
— Хочется в финале немного выйти за рамки дискуссии о книге (предоставим читателям возможность насладиться этим поэтичным и самобытным произведением) и поговорить о твоих литературных предпочтениях и привычках. Можешь рассказать о своем творческом процессе? Ждешь ли ты вдохновения, чтобы начать писать текст?
— Единственное, что позволило мне дописать книгу, это дисциплина. Вдохновение, к сожалению, случается редко и быстро угасает, но меня очень выручало чтение. Страница или две, перед тем как сесть за работу, помогали настроиться на нужный лад.
— Есть ли книги и авторы, которые мотивируют и вдохновляют в работе? Поделись, пожалуйста, своими любимыми произведениями.
— Работая над «Побегами», я читала сборники рассказов — «Папуля» Эммы Клайн и «Диковинные истории» Ольги Токарчук. Мне кажется, то, как пишут эти женщины, это почти недостижимая вершина мастерства. Я читала стихи любимой Елены Шварц. «Зверь-цветок» много раз. В тексте не сложно увидеть аналогию. Еще я очень люблю Аллу Горбунову, и, когда меня просят посоветовать что-то из современной русскоязычной прозы, обязательно называю ее книгу «Конец света, моя любовь». Сейчас я читаю ее сборник «Нет никой Москвы», и это снова переворачивает во мне что-то. Не могу не упомянуть «Неаполитанский квартет» Элены Ферранте — сильнейшее высказывание на тему дружбы, которая может быть не менее сложной, чем любовь, но написано о ней гораздо меньше. В «Побегах» тема дружбы тоже очень важная.
— До того как приступить к «Побегам», ты писала рассказы, которые публиковались в «Прочтении», «Дружбе народов» и сборнике «Помутнение». Что тебе самой на данный момент ближе — малая проза или роман? Работаешь ли ты сейчас над новым текстом?
— Рассказ — это бег на короткую дистанцию, не успеваешь сильно устать. С романом сложнее, и, заканчивая «Побеги», я настолько выдохлась, что уже не могла адекватно оценить результат. Но сейчас я пробую, кажется, еще более сложный для себя формат — кросс-жанровую прозу на стыке биографии, эссе и фикшена. Это будет книга об одержимости водой, а также реальных и очень разных женщинах, чья жизнь так или иначе была связана с этой стихией. А еще это будет книга о любви. Этот текст я начала писать еще год назад в индивидуальной резиденции в Переделкине, но забросила, завершая работу над «Побегами». Теперь я могу к нему вернуться.
Беседовала Юля Кузмина