Я очень верю, что весна неизбежна. Интервью с Ольгой Птицевой
В марте в NoAge выходит долгожданное продолжение «Двести третьего дня зимы» — «Весна воды». Поговорили с писательницей Ольгой Птицевой о том, что ее мотивировало в работе над второй частью дилогии, как родилось название, а также любимых героях и музыкальных композициях, вдохновении и надежде.
— Оля, привет! Мы встречаемся спустя год после выхода первой части. Поделись, пожалуйста, что чувствуешь?
— Привет! Кажется, что прошло сто лет и одновременно — не больше месяца, но да — целый год. Не самый простой, но точно очень насыщенный встречами, теплом и общностью. Сразу после окончания работы над «Весной воды» я чувствовала усталость и опустошение, но сейчас они сменились удовлетворением и благодарностью. Видимо, я успела отдохнуть, пока над книгой работала команда издательства, спасибо им за это!
— Знаю, что процесс написания был непростым. Можешь рассказать подробнее о том, как создавалась «Весна воды»? Что мотивировало и вдохновляло тебя во время работы над текстом?
— Весь прошедший год я занималась двумя вещами — ездила с презентациями «Двести третьего дня зимы» и писала «Весну воды», так что половина работы над текстом проходила в дороге. Я летела в гости к независимому книжному, например, в Волгоград, и в аэропорту успевала накидать план будущей главы. Потом готовилась к встрече с читателями, рассказывала про книжки, обнимала всех гостей, выпивала бокал вина и возвращалась в отель — писать текст. Спокойнее всего работать было в резиденции дома творчества Переделкино. Вот там у меня получилось на три недели выпасть из насыщенного графика. Рано засыпать и просыпаться тоже рано, гулять в лесу, завтракать блинчиками и работать над текстом в коворкинге с видом на писательские дачи. Лучшее время, правда! В итоге текст я закончила к осени, а дальше со мной случился страшный сон любого писателя — по стечению неудачных обстоятельств я потеряла доступ к финальной версии рукописи. Наверное, в тот момент я была максимально близка к тому, чтобы сказать — извините, но кажется, я выгорела и не хочу больше составлять буковки в слова. Вот только за этот год встреч, объятий и разговоров по душам с читателями с разных концов страны я получила столько поддержки, тепла и нарциссов, что просто не имела права отступить. Так что итоговая версия «Весны воды» дописывалась в тотальной изоляции. Я закрылась дома на несколько недель и восстанавливала текст. В этом было что-то маниакальное, казалось, что я даже во сне дополняю рукопись утерянными сценами. Закончив, я ощутила одновременно и радость, и большую усталость. Но книга была дописана — это главное.
— К слову, о названии. Ты придумала его уже после написания текста или до?
— Название для второй части я придумала где-то на середине работы над первой. Это был конец февраля 2023-го, мне хотелось убежать подальше от Москвы и инфополя, так что я уехала в лес, где почти не ловила Сеть, зато можно было гулять по заповедным тропам с биологом Ильей Мурашевым. Я задала ему кучу вопросов про морозостойкие растения, а пока мы грелись у костра на берегу Оки, он рассказал, что в природе бывает целых три весны. Весна света, когда солнце уже светит чисто и ярко, но еще стоят морозы. Весна воды, когда начинает таять снег. И весна жизни, когда всходят первоцветы. Тогда я подумала, что вторая часть моей истории про зимовье должна называться «Весна жизни», но ближе к началу работы над ней я поняла, что витальности (моей и текста) для такого названия не хватит, а вот для «Весны воды» — вполне.
— Мы вновь встречаемся с полюбившимися героинями и героями «Двести третьего дня зимы». Меж тем по тональности и содержанию книги разные. В новой на первый план выходит Тая, мы узнаем гораздо больше о ней и ее семье. Эта концепция у тебя сформировалась еще в начале работы над дилогией или после написания первой части?
— Мне хотелось дать Тае голос, к тому же ей точно есть что рассказать. Если Нюта была далека от процессов, приведших к зимовью, то Тая всегда находилась в эпицентре, просто потому что ее семья стояла у истоков режима. Мне хотелось показать, как людские слабости и страхи становятся причиной государственных преступлений и всеобщих горестей. И как трансформируются при этом личные отношения внутри семьи. Как тепло к другому, умение слышать его, уважение его решений и взглядов деградируют, сменяются враждебностью. И сколько сил уходит на то, чтобы не потерять себя и свои ценности, продолжая любить, хотя и не соглашаться.
— Во второй части герои, преодолев смятение и тревогу, принимаются за дело, так как кажется, что деятельность — единственное средство борьбы со страхом. Что, на твой взгляд, держит участников «Оттепели» вместе? Только лишь мотив мести и свержения режима холодовиков? Или же больше то чувство сродства, которое они обретают, найдя друг друга?
— Да, героям приходится действовать, хотя мороз только крепчает с каждой страницей. Ребята из «Оттепели» стараются быть бесстрашными, но разумеется, это не так. В разгаре зимовья они уже потеряли былую лихость, устали и замерзли, но не сдаются, и в этом я вижу огромную силу их общности. Хотя сами они не называют друг друга друзьями и не признают, что их связывает не только борьба, но и глубокая приязнь, сложившаяся в процессе этих совместных усилий. В сложные времена может начать казаться, что любовь и близость — это слабость и уязвимость, но это не так. Человеку обязательно нужен человек, поэтому ребята из «Оттепели» спасаются не только своими акциями, но и вечерами, что проводят вместе. Пусть они и скрывают эту свою нужду в близости. Но мы-то знаем!
— В «Весне воды», как и в «Двести третьем дне зимы», много примечательных персонажей, взять хотя бы ребят, которые входят в «Оттепель». Есть ли у них прототипы в реальной жизни? Или это собирательный образ твоих знакомых и друзей?
— Ребята из «Оттепели» мои любимчики. Каждому я придумала целую жизнь, которая, конечно, не могла поместиться в одну книжку. Но если приглядеться, в их историях можно найти живые и трепетные детали. Витя вяжет цветные балаклавы из пряжи, что осталась у него после смерти бабушки. Шурка с Владой — настоящая семья, пережившая большую потерю, но сохранившая любовь. Лева умеет заботиться и брать ответственность на себя, а еще он очень верный, иногда вопреки разумным доводам. Ну а Груня до зимовья переводила «Гарри Поттера», что тут еще добавить? Эти герои — совокупность черт, реакций и способов самоспасения моих близких и знакомых. Обычно я не списываю образы с реальных людей, но внимательно слежу за фишечками тех, кто меня окружает. Кто-то вяжет, кто-то играет в шахматы, у кого-то непослушные кудряшки, а кто-то — как те влюбленные, которые не заметили революцию, хотя жили в Петрограде. И все это я переплавляю и уношу в текст.
— Зима в романе — метафора стагнации, забвения, своеобразной смерти чувств. В продолжении мы узнаем чуть больше о жизни и взглядах Ларина, отца Таи и идеолога холодовиков. Безусловно, читатели воспримут эту информацию по-разному, возможно, кто-то проявит к нему сочувствие, кто-то — наоборот. А ты сама часто оправдываешь своих героев? Споришь с ними? Или же предпочитаешь занять позицию стороннего наблюдателя?
— Мне было важно показать, как большие, глобальные преступления против человечности творятся из страха тех, кто стоит у власти. Отец Таи боится смерти — собственной и тех, кто ему дорог. Так боится, что обрекает на гибель сотни, тысячи других людей. Но сделать его просто плохим человеком было бы неправильно. Никто не рождается плохим, выбор в пользу зла обычно становится возможным спустя долгие годы определенных событий. Вот и Ларин сначала потерял любимого человека, потом не справился со своим горем, потом поддался страху и злобе, а потом и сам начал творить зло. Я много спорила с ним, пока писала эти главы. Некоторые свои возмущения я вложила в Таю, другие оставила при себе. Литературный критик Максим Мамлыга прочитал «Весну воды» раньше всех, чтобы написать блёрб, и вот он сказал мне, что в тексте я сохраняю гуманный взгляд даже на самых отъявленных подлецов. Что ж, значит, у меня получилось задуманное.
— Попутно у меня возник вопрос, кто твои любимые и нелюбимые герои в дилогии? И чьи портреты создавать сложнее — положительных или отрицательных героев?
— Любимым персонажем так и остался Кеша Ясминский. Ничего не могу поделать, нежно его люблю. Самый ничтожный человечек в начале первой части к финалу второй становится настоящим героем, просто потому что всегда признает свои слабости, старается быть честным, не предавать идеалы и близких. А сложнее всего далась абсолютно проходная тетка, работающая в морге. Вы прочитаете эту сцену и поймете, почему так. Выходит, что самое страшное для меня даже не откровенная сторона зла, а равнодушие и тупое выполнение абсурдных в своей жестокости приказов.
— Повествование в «Весне воды» получилось очень кинематографичным, местами супердинамичным и при этом крайне жестким. Отсылки соответствующие — «Бесславные ублюдки», Курт Кобейн. Но герои не равно автор. Если бы ты создавала саундтрек к книге, какой бы он был?
— Я, как обычно, притащила в текст все, что люблю и слушаю/смотрю сама. Например, на «Нирвану» у меня случилась самая настоящая обсессия, пока я слушала подкаст «Клуб 27», посвященный как раз истории Курта Кобейна. Так Тая стала фанаткой, и в самые страшные дни слушала именно его песни. Но если говорить про плейлист «Весны воды», а я собираю такие к каждой своей книжке, то там обязательно будет песня Аллы Пугачевой «А знаешь, все еще будет» (строчка из нее даже вынесена в эпиграф), «Злой человек» Земфиры1. «Переживу» Монеточки2, «Прости» Zero People, «Светлая полоса» Noize Mc3.
— Были ли альтернативные концовки дилогии? Или «Весна воды» заканчивается для тебя единственно возможным, безапелляционным образом?
— Над финалом я долго и мучительно думала. А потом меняла его раза два минимум. К развязке перед Нютой встает очень сложная дилемма. Не буду спойлерить, но от ее решения зависело очень многое. И при любом раскладе она теряла что-то важное для себя. Я склонялась к одному варианту развития событий и даже написала финал, исходя из этого выбора. А потом пошла проветрить голову в Аптекарский огород. Сделала по нему несколько нервных кругов, посмотрела на теплый свет оранжереи в сумерках. Вернулась домой и переписала последнюю главу. Вспомните об этом, когда дочитаете.
— «Весна воды» читается как мощное послание о надежде. Можешь поделиться рецептом с читателями — как не опускать руки, когда трудно? Что поддерживает тебя? В чем ты находишь для себя причину не сдаваться?
— Я очень верю, что весна неизбежна. И наша задача — приближать ее маленькими делами, не терять себя, не отчаиваться, беречь то, что ценно, любить и поддерживать близких. Когда я чувствую, что сил больше не остается, то прошу о помощи тех, кого люблю. И у читателей своих я тоже могу попросить поддержку. И в этой нашей с ними общности — огромная сила. Так что продолжаем держаться за руки и ждать весну.
Беседовала Юлия Кузмина
[1] признана Минюстом РФ иностранным агентом
[2] признана Минюстом РФ иностранным агентом
[3] признан Минюстом РФ иностранным агентом