Фран Пинтадера и Ана Сендер о своих книгах
В детской редакции вышли две книги испанских авторов — «Почему мы плачем?» и «Почему мы боимся?» Франа Пинтадеры с иллюстрациями Аны Сендер. Публикуем предисловие к каждой из книг и интервью Франа и Аны, в котором они рассказывают о жизни и творчестве.
ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРОВ К КНИГЕ «ПОЧЕМУ МЫ БОИМСЯ?»
Фран Пинтадера: Я живу в долине, благоухающей апельсинами. Надо сказать, в детстве апельсиновый был моим самым любимым цветом.
Сейчас, спустя годы, мне приносят радость и другие цвета, встречающиеся на пути: красный, живущий в огне; розовый, в который весной одеваются миндальные деревья; угольный цвет чернил на чистом белом листе.
В этой книге говорится о страхах — у меня они тоже были и есть до сих пор. Позволь рассказать об одном из них. На протяжении долгого времени каждый раз, когда я заканчивал писать стихотворение или сказку, у меня возникало ощущение, что я больше ничего не смогу написать. Что, похоже, у меня заканчиваются идеи. Что мне больше не о чем говорить. Вот такой у меня был страх: я боялся, что уже не смогу придумать ни одной истории. В то время я ошибочно полагал, будто все истории и стихи я беру из своей головы. Но потом до меня потихоньку стало доходить, что все хорошие истории рождаются не из головы, а из жизни. И что жизнь неисчерпаема. Вот почему этого страха у меня больше нет.
Вот почему теперь я уверен: пока существуют огонь и миндальные деревья, которыми можно любоваться, продолжат появляться на свет и истории, которые стоит рассказывать.
Ана Сендер: Я родилась в 1978 году в городе под названием Тарраса, неподалёку от Барселоны.
Мне посчастливилось посвятить много лет созданию иллюстраций и написанию историй.
Мало кто знает, но я также большая собирательница страхов. У меня есть красный страх, яркий, как свежая кровь; есть другой — огромный, тёмный и вязкий; есть у меня и страх крохотный, как зёрнышко риса; и даже страх, который умеет свистеть. Один раз меня посетил страх, как две капли воды похожий на меня, только с огромными глазами. А ещё у меня был страх в форме чёрного яйца, тяжёлого и хрупкого, похожего на то, которое я нарисовала для этой истории.
Рисование же меня почти никогда не пугает, это одно из моих самых любимых занятий на свете. Кроме того, я люблю лес, мою дочь Ариадну, диких кабанов; я люблю делиться историями и люблю, когда у меня получается сделать что-то, даже несмотря на страх.
Я бы всю жизнь провела в воде, если бы это было возможно.
ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРОВ К КНИГЕ «ПОЧЕМУ МЫ ПЛАЧЕМ?»
Фран Пинтадера: Родиться на острове — забавная штука. Меня с давних пор не покидает вот какая мысль: несколько шагов вправо или несколько метров влево, и я родился бы не на суше — оказался бы за пределами улиц города Лас-Пальмас-де-Гран-Канария и появился бы на свет прямо в море. И если бы так случилось, я, может, был бы сейчас рыбой. И какая бы это была замечательная жизнь: я бы любовался коралловыми рифами и плавал под водой часами, не задумываясь о том, что мне нужно набрать воздуха. Однако тогда я не смог бы писать сказки, а если бы и попытался, то бумага сразу бы промокла. Никуда такое не годится.
К счастью, я родился на твёрдой земле, где довольно скоро взялся за карандаш и начал записывать им разные истории. Первым языком, на котором я начал сочинять, был язык поэзии — дивный и точный способ общения с самим собой, с теми, кто рядом, и с теми, с кем ты никогда не встретишься. Потом в мою жизнь вошли рассказы, романы, пьесы и другие формы творчества, которые подразумевали использование слов.
Книга «Почему мы плачем?» родилась у меня инстинктивно. Иногда у тебя есть история, для которой нужно подобрать подходящие слова, а иногда (лучшее, что может случиться) именно слова приводят тебя к столу и диктуют, что писать. В этой сказке, пронизанной поэтическим духом, я постарался ответить на вопрос мальчика, который мог бы быть моим сыном или мной самим сколько-то лет назад. А может быть, сам того не ведая, я написал эту сказку именно для тебя и только для тебя.
Ана Сендер: Я заплакала впервые сорок лет назад в городе неподалёку от Барселоны. А потом на какое-то время забыла и как плакать, и как говорить. Однако не забыла, как рисовать, поэтому стала изображать слова, которые не могла произнести, и слёзы и крики, которые мне пришлось проглотить. Ещё я рисовала солнышки, ведьм, дома, принцесс и обезьянок.
Всё это было много лет назад, теперь я лишь иногда забываю, как говорить, и могу плакать в самых разных манерах. И даже изобрела новые способы — например, плакать, стоя на голове.
Однажды я обнаружила, что можно пойти в особую школу, чтобы учиться там на иллюстратора, и тогда у меня закружилась голова. Думаю, что попала тогда в настоящую школу волшебства.
Сейчас я всё так же рисую и даже зарабатываю этим на жизнь.
Я начала с создания принтов для одежды, но теперь в основном иллюстрирую рассказы и иногда осмеливаюсь их писать. Кроме того, я рисую, чтобы плакать, когда слёзы ко мне не приходят, и чтобы говорить, когда не могу подобрать слова. И очень часто я рисую для того, чтобы поиграть.
Мне нравится, когда в доме потоп и нужно создавать импровизированные лодки из мебели.
НЕСКОЛЬКО ВОПРОСОВ ФРАНУ О ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ
— Как вы решили стать писателем?
— Иногда вы не решаете «я хочу быть тем или этим». Я просто удалял сорняки — то, чем я не хотел заниматься, что было мне чуждо. Таким образом пропадает ложь, и остаётся только правда. Я почувствовал, что моя правда в том, что я всегда был писателем, ожидающим своего момента.
— Что больше всего вас увлекает в писательстве?
— Меня завораживает то, что о моём будущем ничего не написано. Когда вы пишете, вы в каком-то смысле пишете и свой следующий шаг. Куда вы хотите пойти как человек и как писатель? Я думаю, что жизнь всегда нас удивляет, и я увлечён тем, что не знаю, о чём будет моя следующая книга.
— Как выглядит ваш типичный рабочий день?
— У меня нет нормальных дней на работе. В испанском языке слово «нормальный» происходит от слова «норма», что-то вроде закона, которому нужно следовать. Писательство — это искусство, и я считаю, что искусство живое. Я позволяю ему удивлять меня. Я придумываю истории в самых нелепых ситуациях, и иногда, когда я сижу перед компьютером и имею время писать, мне ничего не приходит в голову. Конечно, когда история просится, чтобы её рассказали, я переставляю всё вокруг себя, чтобы сесть и написать.
— Вы проводите какие-то исследования, прежде чем начать книгу?
— Это зависит от книги. Но даже если это простая тема, — скажем, история о лягушках, — мне нравится читать о земноводных, их привычках, местах обитания... Мне нравится иметь много информации о теме, с которой я имею дело, даже если она впоследствии не отражается в книге. Хотя самое важное — это импульс. Факты не сделают вам хорошую историю.
— Где вы черпаете вдохновение для новых историй и персонажей?
— Жизнь полна стимулов. Я давно перестал искать. Однако вдохновение продолжает появляться. Да, жизнь бесконечна, и достаточно научиться смотреть на неё.
— Какая самая запоминающаяся реакция, которую вы получили от читателя?
— Одна женщина написала мне, что пережила глубокую утрату и с тех пор не могла плакать. Она прятала свои эмоции. А в моей книге «Почему мы плачем?» она обнаружила что-то такое, что снова заплакала и почувствовала себя очень освобождённой. Это было для меня шокирующим.
— Как вы любите отдыхать?
— Заниматься музыкой, читать, гулять с собакой и семьёй. И заниматься спортом, но не футболом.
— Расскажите о себе что-то, что ваши читатели могут не знать, но что кажется вам важным.
— Мне нравится быть писателем. Я думаю, что мне очень повезло. И мне нравится напоминать себе об этом. И мне хочется, чтобы мои читатели знали это. Они на другой стороне, но это командная работа.
НЕСКОЛЬКО ВОПРОСОВ АНЕ О ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ
— Вы создали несколько очень выразительных визуальных образов, которые усиливают текст. Как вы подошли к иллюстрациям? И с какими трудностями столкнулись?
— Изображения пришли мне в голову, когда я читала текст. Некоторые из финальных иллюстраций очень похожи на эти первые идеи, в то время как другие требовали большего обдумывания и проверки. Поскольку это такой поэтичный, наводящий на размышления текст, он предлагал много разных возможностей. Это и хорошо, и плохо, так как это даёт много свободы, но также требует больше усилий. Другой основной проблемой, с которой я столкнулась, был поиск центрального фокуса истории, которым, как мы в итоге решили, будет разговор матери и отца с сыном.
— Какие различия вы обнаружили между созданием иллюстрированной книги самостоятельно (текст и иллюстрации) и иллюстрированием чужого текста? Когда вы делаете и то, и другое, с чего вы обычно начинаете?
— Я сначала отвечу на второй вопрос: как и большинство известных мне иллюстраторов, я немного хаотична, поэтому у меня нет чётко опредёленного порядка, когда мне приходится создавать проект в одиночку. В целом, мои идеи лучше передаются через изображения, чем через слова, поэтому я обычно начинаю с очень маленьких грубых набросков, и в конечном итоге всё встаёт на свои места. Я предпочитаю иллюстрировать собственные идеи, но это также более сложная задача, поскольку вам приходится начинать с нуля, поэтому вам нужно найти путь через тот хаос, о котором я говорила. С другой стороны, иллюстрирование чужих слов даёт вам надёжный путь, по которому можно идти, и иногда это приводит вас к удивительным местам, о которых вы бы сами не подумали.
|
|
— Что вы использовали для создания иллюстраций в этих книгах? Меняется ли ваш стиль от проекта к проекту?
— В этих книгах иллюстрации сделаны в цифровом формате. Это даёт мне большую свободу для создания чего-либо на ходу, даже когда я работаю над финальным артом. Что касается традиционных материалов, карандаш — это то, с чем я чувствую себя более комфортно, но диджитал открыл для меня огромное количество возможностей в техническом плане. Мои книги обычно начинаются с проведения большого количества исследований, чтобы найти предпосылки для графического стиля, цветовых решений или других аспектов будущей книги. И эта часть мне действительно нравится. Закончив с этим (иногда одновременно), я начинаю с небольших набросков или с цветопроб, прорисовки персонажей и т. д. С этого момента всё каждый раз по-разному: с каждой книгой я стараюсь делать что-то не так, как раньше, иначе всё становится немного скучным.
— Если бы вам предложили нарисовать биографию в картинках, чью жизнь вы бы хотели проиллюстрировать и почему?
— Это сложный вопрос, но я подумала о Леоноре Каррингтон. Она была великой художницей-сюрреалисткой с удивительным внутренним миром, который мне очень близок. Она также была захватывающей личностью, которая интересует меня уже долгое время.