Интервью с художником. Лена Булай о работе над книгой «Папины слова»
В детской редакции вышла книга «Папины слова» знаменитой американской писательницы Патриции МакЛахлан в переводы Веры Полищук и с иллюстрациями Лены Булай. Это наша первая совместная работа с художницей, которая стала лауреатом международного конкурса «Образ книги» в номинации «Авторская книга» и иллюстратором-победителем в Болонье в 2022 году с книгой «Твоя собака», переведённой на итальянский, корейский, испанский и английский языки. Годом ранее там же, в Болонье, Лена была отмечена за иллюстрации к книге Сергея Седова «Жизнь замечательных игрушек».
Поговорили о профессиональном пути, любимых книгах из детства, работе над книгой «Папины слова», рутине и творческих планах.
— Расскажите о себе. Как вы стали иллюстратором?
— У меня довольно классическая история: художественная школа в детстве, потом Полиграфический институт, откуда я официально вышла «художником-графиком». После института я несколько лет работала графическим дизайнером, совершенно не понимая, как в реальной жизни зарабатывать деньги иллюстрацией. Но мне всё время страшно не хватало рисования, и в итоге к иллюстрации я вернулась, сделала первую свою книжку «Маленькие женщины» для АСТ, рисовала для журналов, рисовала для небольшого американского издательства и для нескольких рекламных агентств. Преимущественно я занималась коммерческой иллюстрацией, книга в тот период была приятным бонусом, но не основной работой. В 2015 году я поступила в Британку на курс иллюстрации Меламеда, и это был переломный момент.
— Какие книги и с какими иллюстрациями вдохновляли вас в детстве?
— Знаете, это сложный вопрос! Я помню две самые любимые свои книжки, где иллюстрации практически не играли роли. Это «Олень — золотые рога» Леонида Дьяконова о жизни детей из одного двора во время революции, очень грустная и светлая. Кажется, в ней не было иллюстраций вовсе, или они были небольшие чёрно-белые, это был очень потрёпанный томик с чёрной обложкой, на которой были нарисованы дети и в центре вятская игрушка оленя. Эта книжка казалась мне волшебной шкатулкой, которую открываешь, и в ней другой чудесный мир. Вторая книга — «Динка» Валентины Осеевой про девочку, живущую в начале XX века. В ней тоже были небольшие чёрно-белые рисунки.
Самым сильным визуальным впечатлением для меня были иллюстрации Митурича к Маршаку. У нас был сборник стихов, и в нём стихотворение «Сон Угомон» с полосной иллюстрацией в сиреневато-синих тонах с мальчиком, спящим в кровати, и стариком, склоняющимся над ним, и стаей птичек вокруг. Я боялась этой иллюстрации до дрожи, она мне снилась, и я до сих пор помню её очень хорошо. Митурич — настоящий гений!
— Давайте поговорим о «Поляндрии». С чего всё началось?
— Художественный редактор Ольга Явич написала мне с предложением нарисовать книгу Патриции МакЛахлен «Папины слова», кажется, ещё весной 22-го года. Я тогда только заканчивала двухлетнюю работу над своей авторской книгой-нонфиком «Твоя собака», моему ребёнку был год, и, откровенно говоря, я была страшно вымотана. Мне хотелось сделать перерыв и не рисовать никаких книжек, и я отказалась. Вернулись мы к «Папиным словам» весной 23-го года. К тому времени был готов перевод, я прочитала текст, и он мне понравился.
Книга грустная, но при этом очень светлая, будто пронизанная светом. Это был совсем другой текст, более взрослый, ориентированный на старших детей. Я не рисовала ничего подобного до этого, и мне хотелось проверить свои силы.
— Какая ваша любимая книга у «Поляндрии»?
— Очень люблю книжки-картинки Джулии Сарда и очень рада, что «Поляндрия» издаёт классные переводные книги. Недавно увидела, что был издан «Балтазар Великий» Кирстен Симс, очень люблю её как художника и тоже хочу купить. Ну и классно, что «Поляндрия» стала издавать Катю Горелик!
— Вы уже были знакомы с книгами Патриции МакЛахлан? Мы издали её книгу «Пёс поэта» с иллюстрациями Ани и Вари Кендель.
— Да, как раз «Пса поэта» я видела до этого, но не читала. Я знакома с Аней и Варей, вижу книги, которые выходят с их иллюстрациями.
— Чем «Папины слова» особенны для вас?
— Как я говорила, эта книга будто бы пронизана светом. По моим ощущениям, она очень спокойная, размеренная, несмотря на трагедию в семье, которая происходит в самом начале. Всё построено на разговорах, нет активного действия, поэтому мне эта книга напоминает живопись Вермеера — такой тихий свет. И этот свет мне хотелось передать. Свет и замершее мгновение, будто бы кадры из жизни семьи, случайно сфотографированные.
— Как вы придумывали героев и искали персонажей?
— Вот это самая сложная история. Моё ощущение от книги и желание отобразить эти замершие мгновения из жизни семьи сами по себе повлекли за собой технику. Мне важно было найти правильные отношения цвета и тона так, чтобы картинки были пронизаны светом и само по себе это превратилось в достаточно реалистичную историю, в которой мне было страшно сложно работать над персонажами. Я вообще люблю пространство, а персонажей побаиваюсь, это моя слабая сторона, особенно рисование детей.
|
|
|
Прототипами главных героев я взяла детей подруги и сестры. А прототипом маленького мальчика, который погнался за мячом, был мой сын. Вот с ним оказалось проще всего, я же всё время наблюдаю его и знаю, а вот с главными героями оказалось сложно. Я перерисовывала героев бесчисленное количество раз, и всё время было что-то не то. Когда работаешь над книгой, привыкаешь к ней, присматриваешься, и часто сложно бывает оценить отстранённо. Сейчас, по прошествии полугода, я ещё раз посмотрела на свои первые рисунки героев, и, боже, они ужасны! Ольга Явич, работая со мной над книгой, проявила просто мегатерпение! Ольга очень мягко и корректно помогала мне работать над ними.
— Книга получилась очень красочной. Как вы работали над цветом?
— Мне было очень важно найти правильные отношения цвета и света. И несмотря на достаточно реалистическую историю, я хотела работать крупным цветовым пятном. Так, будто бы мы смотрим на всё очень жарким летним днём, когда всё мешается в свету и тени, предметы будто бы плавятся и теряют немного свои жёсткие очертания. Действие происходит в Америке, и конечно, я искала много референсов: дома, жилые кварталы, городские улицы, интерьеры. Искала атмосферные фотографии, где роль играет свет. Подмечала отношения, и, перерабатывая их, использовала в картинках.
 |
|
— Что для вас важнее — процесс или результат?
— Наверное, и то, и другое. Но с процессом для меня всегда сложно. Я одновременно люблю и ненавижу рисование и не могу без него. Для меня всегда это испытание, попытка найти что-то новое, и это очень напряжённый концентрированный процесс.
— Расскажите о своём дне. Есть ли какие-то ритуалы, связанные с работой?
— Да, сейчас у меня очень чёткий график. У меня маленький ребёнок, который недавно начал ходить в сад. Я просыпаюсь в 5:55, в 6:20 ко мне заходит соседский мальчик, который гуляет утром с нашей собакой. Завтрак, сборы, и к 8–8:30 я везу Алёшу в садик, он неблизко. В 9–9:30 я дома и приступаю к работе и работаю до 14:30, после чего иду за сыном в садик. Поэтому времени на работу не очень много, а часто мне нужно в этот интервал вместить какие-то важные дела, которые сложно сделать с ребёнком. После возвращения из сада мы играем, перекусываем, читаем книжки, вечером выходим гулять с собакой, приглашаем гостей, ужин, ещё игры, ванна и книжки перед сном. Периодически рутина ломается какими-нибудь мероприятиями, но в целом она очень одинаковая. С появлением ребёнка я перестала работать по выходным.
Я люблю, чтобы вокруг всё было чисто и не мешало визуально работать.
— Какими своими проектами вы особенно гордитесь?
— Я очень люблю «Жизнь замечательных игрушек» Седова, которую я нарисовала на одном дыхании и до сих пор считаю очень классной книжкой. Ну и «Собака» — моя авторская книжка, это был огромный пласт работы. Он занял около двух очень непростых лет, когда у меня родился сын.
— Какие творческие планы?
— Сейчас я заканчиваю свою первую авторскую книжку-картинку про улитку Гарольда. И я придумала серию небольших книжечек, посмотрим, что из неё получится.