Звери дикого леса. Обозреватель Rara Avis Вера Бройде о «Тайне волка» Мириам Даман и Николя Дигард
Нет-нет, не так шуршат опавшие с берёз и клёнов листья, когда по ним в ночи бежит лесная мышь. И серая сова, взъерошившая перья, совсем не так кричит. Отчаянная белка, взбираясь по стволу, не так царапает кору своими коготками. Не так скрипят деревья на ветру. Все выше названные звуки, вселяющие страх в сердца людей, которые попали в тёмный лес, привычные для птиц и для зверей, живущих на страницах этой книги, — похожи на мелодию, как будто сочинённую чернично-чёрной ночью, зелёною прохладой, янтарною луной. Тогда как та мелодия, которая доносится из крохотных просветов между букв, — хотя и связана с ней пятнышками света, игрой в ассоциации и образами леса, — была придумана Дама́н, Дига́рдом и Сарда́.
Она звучит оттуда — изнутри. Вы спросите: «Из сердца?». Ну, почти. Из самой сердцевины таинственного леса, как в шаль из тёмных нитей, закутанного в дымку, затерянного где-то, забытого людьми, наполненного шёпотом и странным, диким смыслом... Вы спросите: «Каким?». Но в этом-то и дело! Нам недоступны тайны леса. Никто о них не говорит. Среди деревьев и зверей не сыщется отступника, готового поведать нам легенды: о колдуне, что превратился в старый дуб, сове, взлетевшей к месяцу, который раскололся, поранив ей глаза, несчастном принце, обернувшемся оленем в короне из рогов, и чёрном-чёрном волке, чьё сердце разрывалось от тоски, когда, держась в тени, он тихо слушал пение той самой незнакомки... Её волшебный голос — точь-в-точь как «тёплый ветер», как «аромат цветов», роса на листьях клевера, струящийся на землю «звёздный свет» — его и впрямь околдовал. Ну, словно эта женщина — живущая вдвоём со стариком-отцом под крышей дома в сердце леса — была не человеком, а то ли волком, то ли бесом. Как по-другому объяснить длину её агатовых волос, спускавшихся едва ли не до пят? Янтарный цвет миндалевидных глаз? И эту дивную — то робкую, то дерзкую, то грустную, то нежную — такую... непонятную мелодию, которая, однако же, была ему близка и, кажется... и кажется, понятна.
Иллюстрации Джулии Сарда из книги Мириам Даман и Николя Дигард «Тайна Волка» |
Охотник на оленей: потерянный — и страшный, красивый — и опасный, могучий — и несчастный. Убийца поневоле, который не виновен — ни в том, что льётся кровь, ни в том, что он внушает страх — звериный, дикий, жуткий страх. Огромный Чёрный Волк, мечтающий о том, чтоб время превратилось в одеяло, которым женщина из дома в сердце леса его однажды ласково накроет, и он согреется, как маленький ребёнок, свернувшийся в постели и слушающий сказки, — и всё другое в этот миг как будто потеряет прежний смысл... Вот так он и живёт, так выглядит в начале этой книги, куда нас, точно духов, невидимых для глаз, неслышимых для уха, не замечаемых никем из персонажей, Дигард с Даман, приставив пальцы к сомкнутым губам, торжественно впускают. И мы идём, вдыхая хвойный запах, касаясь пальцами узорчатой парчи оранжевой и золотой листвы, стараясь не споткнуться о коряги, поваленные ветром минуты и часы, а может, годы и столетия назад. И с каждым новым шагом всё больше верим в то, что за деревьями тут прячутся не звери, а только образы зверей, и самый важный среди них похож на Люцифера, Карлито или, может быть, Макколи из города для ангелов, свалившихся на землю, — героев Аль Пачино и Роберта Де Ниро, которых, правда, там, внутри самих картин, «героями» никто не называл. Вот и Сарда́ рисует Волка так, как если б он был сыном Локи: «расчёсывая» мех, похожий на «древесную кору», острейшим из своих карандашей, «освобождая» целый разворот для длинной чёрной морды, «подбрасывая» веток в пылающий костёр его горящих жёлтых глаз... Но, чёрт возьми, ведь мы себе не в силах выбрать папу! Не в силах выбрать детство, природное наследство, инстинкты и язык. Мы только можем попытаться — когда-нибудь, потом-потом, при встрече с добрым колдуном — свернуть с привычного пути, отправиться на поиски неведомой звезды, какой-то сокровенной красоты, метафоры, мелодии, любви и, если повезёт, её найти, а дальше — просто жить, храня её, как золото, как тайну, как бремя выбора, тяжёлого настолько, что можно умереть.
Иллюстрация Джулии Сарда из книги Мириам Даман и Николя Дигард «Тайна Волка» |
Кто знает, двинулся бы Волк в такого рода путь, когда бы сердце старика не перестало больше биться? Когда бы в тот проклятый день — ничем не примечательный для птиц и для зверей, деревьев и цветов, всё так же что-то шепчущих друг другу или лесу, но самый страшный для Неё, а значит, и для Волка, — Она не приняла решение покончить с музыкой и пением? Возможно, да. Возможно, нет. Возможно, этот день был просто нужен авторам истории, чтобы связать два чуждых мира: две тайны, две печали. Возможно, Волк на самом деле был всего лишь волком, а незнакомка — просто женщиной, и всё. Возможно, даже волшебства не существует. Но несомненно, что тогда его бы следовало выдумать самим. Как сказку или музыку, как тайну, дом или язык. Как что-то... что-то общее, сближающее тех, кто себя чувствует попавшим в дикий лес, где из густой листвы и день и ночь звучит неясный шёпот.
Из всех чудес, доступных колдунам, Даман с Дигардом выбрали слова. Как будто сняли с неба звёзды. Сорвали с ветки груши. И разожгли очаг. Слова связали в сказке то, что прежде пряталось в рисунках и намёках. Быть может, раньше они были инструментом, но с той поры, как Волк нашёл её в пути — ту самую «звезду», ту самую «метафору», способность говорить, — слова как будто стали смыслом жизни. И для Него, и для Неё, ещё вчера лишённых этой жажды — жажды жить: с надеждой просыпаться по утрам, бродить по лесу, есть, любить. В конце концов, слова и вправду стали пищей, которой женщина делилась с незнакомцем, лежавшим за её спиной и слушавшим, как льётся её голос, звучит мелодия и в такт ей бьётся его сердце. Взамен он ей рассказывал о лесе: его «словах», его легендах. А с наступленьем ночи уносился, точно тень, которой, впрочем, он и был. Теперь. Худой косматый Волк, парящий над землёй. Влюбленный и счастливый. Похожий на ребёнка, которым в прошлой жизни мечтал порой побыть. И вы, за ним спеша, стараетесь понять: насколько это правильно, насколько хорошо — когда мечты сбываются, когда за выбор надо отвечать?
Текст: Вера Бройде